Словарь имен собственных - Страница 25

К оглавлению

Н в эту минуту издали донесся громкий крик:

– Плектруда!

«Кто зовет меня – мертвые или живые?» – спросила она себя.

И нагнулась к воде, словно хотела разглядеть там кого-то.

Голос зазвучал еще громче:

– Плектруда!

Это кричал мужчина. Она посмотрела в ту сторону, откуда кричали.

В тот день Матье Саладен почувствовал неодолимое желание покинуть родной XVII округ и прогуляться по набережным Сены.

Он шел вдоль реки, радуясь мягкой, чуть пасмурной погоде, как вдруг ему явилось волшебное видение: навстречу шла юная, ослепительно прекрасная девушка, наряженная словно для костюмированного бала.

Он остановился, глядя ей вслед. Она не заметила его. Она не замечала никого вокруг – шла, точно сомнамбула, устремив свои огромные глаза куда-то вдаль. Внезапно он узнал ее. Узнал и вспыхнул от радости: «Наконец-то я ее нашел! Похоже, она все такая же сумасбродка. На этот раз я ее не упущу!»

И он пошел за ней, радуясь этой игре – тайком следить за кем-то знакомым, смотреть, что он делает, истолковывать его жесты.

Когда Плектруда села на парапет Нового моста, он не испугался: у нее было счастливое лицо, она не выглядела отчаявшейся. Облокотясь на решетку набережной, он глядел вниз, на свою бывшую одноклассницу.

Но мало-помалу поведение Плектруды начало казаться ему весьма странным. Даже восторг, написанный на ее лице, и тот выглядел подозрительно; он понял, что она вот-вот бросится в воду, и, выкрикнув ее имя, со всех ног кинулся к ней.

Она тотчас узнала его.

И между ними произошло самое быстрое в мировой истории объяснение в любви.

– У тебя есть кто-нибудь? – спросил Матье, не теряя не секунды.

– Я мать-одиночка, – ответила она так же коротко.

– Прекрасно. Я тебе нужен?

– Да.

Он обхватил Плектруду за бедра и развернул на сто восемьдесят градусов, чтобы ноги ее не висели над пустотой. Затем они скрепили все сказанное страстным поцелуем.

– Ты тут, случайно, не надумала покончить с собой?

– Нет-нет, – потупившись, отвечала она.

Он снова горячо поцеловал ее. Плектруда подумала: «Еще минуту назад я собиралась броситься в пустоту, а сейчас меня обнимает герой моих грез, которого я не видела целых семь лет и больше не надеялась встретить. Короче, смерть придется отложить».

Плектруда обнаружила поразительную вещь: оказывается, и во взрослом возрасте можно быть счастливой.

– Идем, я покажу тебе, где живу, – сказал он, увлекая ее за собой.

– Как ты торопишься!

– Я уже потерял семь лет, хватит с меня.

Знай Матье Саладен, какой град проклятий обрушится на него после этих слов, он бы придержал язык. Плектруда кричала не умолкая:

– Как ты смел бросить меня на целых семь лет! Как ты мог обречь меня на такие страдания!

Матье пробовал возражать:

– Но ведь и ты меня бросила! Почему ты не призналась мне в любви тогда, в двенадцать лет?

– Потому что это должны делать мальчики! – категорично заявила Плектруда.

Много позже, когда Плектруда в очередной раз завела свою знаменитую песню «Как ты смел бросить меня на целых семь лет!», Матье неожиданно оборвал ее:

– Знаешь, не одна ты лежала в больнице. С двенадцати до восемнадцати лет мне пришлось побывать там целых шесть раз.

– Ах, скажите пожалуйста, месье придумал новое извинение! И какие же такие болячки тебе там лечили?

– Ну, если уж говорить всё до конца, то знай, что с года до восемнадцати меня клали в больницу восемнадцать раз.

Плектруда озадаченно нахмурилась.

– Это долгая история, – начал он.

Когда Матье Саладену исполнился год, он умер.

Младенец Матье ползал по гостиной, исследуя увлекательный мир возле ножек кресел и под ящиками стола. В одну из розеток был включен удлинитель, который никуда не вел. Ребенок обратил внимание на эту «веревочку» с такой интересной полукруглой штучкой на конце; он сунул ее в рот и облизал. Разряд тока мгновенно убил его.

Отец Матье не захотел смириться с этой электрической казнью. Он тут же отвез ребенка к самому лучшему в мире врачу. Никто не знает, что там произошло, но факт есть факт: доктор сумел вернуть ребенка к жизни.

Однако нужно было вернуть ему еще и рот: у Матье Саладена практически не осталось ничего, что достойно этого названия – ни губ, ни нёба. Врач послал его к лучшему на свете пластическому хирургу, который взял у пациента где-то кусочек хряща, где-то лоскут кожи, долго колдовал и наконец восстановил если не весь рот, то, по крайней мере, его основные элементы.

– Сейчас я больше ничего не могу сделать, – объявил он. – Приходите через год.

С тех пор он ежегодно оперировал Матье Саладена, выкраивая заново недостающую часть рта. Заканчивал он двумя неизменными фразами, – они стали предметом шуток и прошли через все детство и отрочество чудом спасенного мальчика:

– Если будешь умницей, на следующий год сделаю тебе новый зев (язычок мягкого нёба, слизистую оболочку, нёбный изгиб, новые десны и т. д.).

Плектруда слушала, вне себя от восторга.

– Так вот откуда у тебя этот изумительный шрам поперек рта!

– Изумительный?

– Красивее его нет ничего на свете!

Поистине, они были созданы друг для друга – эти двое, ибо каждый из них на первом году жизни, на свой особый манер, слишком близко прикоснулся к небытию.

Феи (явно чересчур многочисленные) сперва осыпали девушку дарами, затем не скупились на испытания, а под конец наслали на нее худшую из казней египетских – казнь бельгийскую.

Прошло несколько лет. Жизнь в любви и согласии с Матье Саладеном, профессиональным музыкантом, вдохновила Плектруду на то, чтобы стать певицей и выступать под фамилией Робер, которую носит известный словарь, – и это идеально отвечало энциклопедическому масштабу постигших ее страданий.